• История
• Религия
• Эпос
• Быт
• Кухня

Бурятия

Западная Бурятия в составе России

Присоединение Прибайкалья к России

Русское государство со времени своего возникновения было многонациональным. Уже в Древней Руси славянское население было тесно связано с другими этническими группами. По мере складывания единого Российского государства многонациональный характер его все более усиливался. В конце XIV в. в составе Российского государства оказались часть мари, югра, мордва, печенеги, карелы. На рубеже XVI—XVII столетий в результате народного движения на восток к России были присоединены обширные районы Западной Сибири. В результате постройки городов Тюмень (1586), Тобольск (1597), Березов, Пелым, Сургут (1593), Тара (1594), Нарым и Кетский острог (1596), Верхотурье (1598), Туринск (1600) и Томск (1604) была создана новая геополитическая ситуация в Сибири. Был создан прочный военно-политический и хозяйственно-демографический плацдарм для продвижения русских отрядов в Восточную Сибирь, к Енисею, и тем самым заложены основы будущей азиатской России. Следует отметить, что продвижение русских на восток не было исключительно русским явлением, а являлось выражением общеевропейских колонизационных движений. Хронологически оно совпадало со временем основания англосаксами первых европейских колоний на Североамериканском континенте. Рождающимся нациям уже тесно было в своих прежних границах. Летом 1619 г. был заложен Енисейский острог, что имело решающее значение для будущего продвижения русских в глубь Восточной Сибири. Вскоре русские вышли к устью р. Ангары (Верхней Тунгуски), откуда открывался прямой путь в Прибайкалье.

С основанием в 1628 г. Красноярского, а затем Канского (1640) и Нижнеудинского (1652) острогов начинает осваиваться и другой путь в Прибайкалье, по которому в XVII в. был проложен знаменитый Московский тракт.

С 20-х годов   XVII   в. начинается колонизация территории Прибайкалья   —   “земли братов”. По всей Сибири ходили слухи о ее многолюдстве, обширности и богатстве. Однако сведения русских служилых людей из Енисейска   —   опорного пункта колонизационного движения русских в Прибайкалье   —   о бурятах были немногочисленны. Из поступающих в Енисейск челобитных, отписок и иных документов было лишь известно, что “братская земля” широка и обильна, а сами буряты “доброконны и доброоружны”. Одно из первых известий такого рода доставил в Енисейск летом   1626   г. атаман Максим Перфильев, с отрядом казаков дошедший до Шаманских порогов в верховьях Ангары и собравший ясак с охотившихся там тунгусов. “А сказывали ему, Максиму, в распросе, шаманские люди, что братская земля богата и людей в ней много, а люди сидячие, и берут де братские люди ясак со многих малых землиц, у товарищев братской земли. Соболи и лисицы и бобры у бухарских товаров дорогов и киндяков и зенденей и шелков и белья много, а коней и коров и овец и верблюдов бесчисленно, а хлеб пашут ячмень и гречу... и ждут брацкие люди к себе... государевых служилых людей, а хотят тебе, великому государю, брацкие люди поклониться и ясак платить и служилыми людьми торговати”. Сведения Перфильева о богатстве бурятской земли подтверждали и томские служилые люди, писавшие в   1646   г. в челобитной: “А тех, государь, братских людей много, во всех улусах тысяч   70   и больше и те, государь, все сбруйны и лошади у них сбруйны”. Однако для организации дальних и особенно прибыльных походов русских служилых людей в бурятскую землю такой информации было явно недостаточно. Для сбора точных сведений снаряжались рекогносцировочные экспедиции, имевшие, наряду с разведывательными, чисто меркантильные цели   —   сбор ясака с туземцев.

Первая встреча русских с бурятами произошла в   1629   г., когда сотник Петр Бекетов с отрядом казаков, “уговоря братских людей, привели под государеву царскую высокую руку князцей Кодогоня да Кульза да Андия с товарищи в том, что им, князцам, и брацким людям, быть под государевою царскую высокую рукою неотступным и ясак с себя платить в Енисейский острог…  <I> ”.</I>   Трудно сказать, чем больше   —   посулами или силой   —   действовал Бекетов, однако совершенно очевидно, что буряты никакого сопротивления не оказали. Дальнейшая история продвижения русских в глубь Восточной Сибири носит весьма противоречивый характер. С одной стороны, источники донесли до нас немало сведений о военных, порой весьма сильных, столкновениях казачьих отрядов с бурятами. В то же время хорошо известно, что первые встречи с бурятами носили мирный характер. Уже упоминавшийся Бекетов совершил и второй поход в бурятскую землю, поднявшись вверх по Ангаре до верхних бурятских улусов (около Усть-Уды), жители которых дали ясак “без войны”.

Однако вслед за этим в бурятских степях разыгралась кровавая трагедия. Отряд под командованием Якова Хрипунова, потерпев полнейшее фиаско в поисках в Прибайкалье серебряной руды, компенсировал потери подлинным разгромом бурятской земли и насильственным сбором ясака. Эти насилия совпали с набегом казачьей вольницы вновь учрежденного Красноярского острога, недовольного монополией Енисейска на сбор ясака с бурят. Именно тогда, в ходе строительства Ленского   (1630)   и Братского   (1631)   острогов как опорных пунктов колонизации края, позиция бурятских “князцов” начинает меняться, они выступают против русских отрядов с оружием в руках.

Целые серии фактов, хорошо известных в литературе, способны склонить читателя к выводу о насильственном или же, наоборот, мирном присоединении Прибайкалья к России. Однако задача исследователя видится не только в комментировании уже известного или во введении в научный оборот нового материала, а прежде всего в том, чтобы найти тенденции, определяющие ход исторического процесса. Вопрос о характере вхождения коренных народов региона в состав Русского государства имеет принципиальное значение для определения исторических судеб сибирских аборигенов в составе России. Для того чтобы ответить на него, следует весьма внимательно разобраться в тех процессах, которые проходили в Прибайкалье накануне и в момент прихода туда русских.

Процесс колонизации Восточной Сибири отличался большим своеобразием. Отдаленность края, его гигантские размеры способствовали большей самостоятельности местной сибирской администрации, что имело свои положительные (возрастала оперативность действий на местах, лучше виделась специфика края) и отрицательные (стихийность движения, соперничество и вражда в деятельности отрядов служилых) моменты. В едином колонизационном потоке слилась деятельность отрядов служилых и промышленных людей. Российское правительство стремилось расширить границы феодальной эксплуатации за счет вовлечения в хозяйственный оборот огромной, богатой пушниной и полезными ископаемыми территории. Сам характер продвижения русских в глубь Прибайкалья определялся военно-политической обстановкой в регионе, целями, возможностями русских отрядов, с одной стороны, и уровнем социально-экономического развития и политической организации туземных народов — с другой.

В Прибайкалье русские застали сложные межплеменные отношения, которые основывались на принципе подчинения более сильными племенами слабых. Племена, находившиеся в подчинении, назывались кыщтымами. Их обязанностями были: уплата дани (ясака, албана) — основная обязанность — и выставление ополчения. Чем ближе жили кыштымы к своим господам, тем прочнее была зависимость и регулярнее сбор дани. Для племен, которые жили в отдалении, сбор дани носил характер набегов. Обязательства между кыштымами и повелителями были взаимны: первые платили дань и выставляли вспомогательное войско, вторые — обеспечивали охрану своих кыштымов. Отношения господства и подчинения прочно укрепились между племенами Прибайкалья; бурятские племена легко одолевали и превращали в кыштымов тунгусские племена по р. Вихоревке, по Лене, Илиму, а также племена, живущие по Енисею и Кану. Здесь знали бурят и боялись их, но лишь постольку, поскольку сюда приходили время от времени бурятские военные отряды, грабившие население. Это были самые обыкновенные грабительские набеги, предпринимавшиеся с целью захвата добычи и пленных, Качинские туземцы, подвергавшиеся систематическим набегам бурят, в 1613 г. отказались платить ясак русским, “потому что де их воевали братские люди”. Даже утверждение русских на Кане не прекратило набегов бурят. Еще в 30-х годах XVII в. братские люди и их кыштымы приходили войною на Канскую землю, побивали туземцев, забирали в полон их жен и детей, брали с них ясак и разоряли до основания.

Однако, имея своих кыштымов, бурятские племена не могли противостоять более сильным монгольским и ойратским феодалам. В 1617 г. послы монгольского Алтын-хана, бывшие в Москве, рассказывали, что он “ясаков имеет с саянцев, с братов и других племен мягкой рухлядью”. И сами буряты в 1639 г. отвечали эвенкийскому князцу Можеулю, посланному к ним на р. Ангу русскими за ясаком: “Мы де дали ясак в мунгалы, еммат де с нас мунгалы ясак из веку по соболю с человека...” В 1648 г. монгольский Саин-Очирой-хан называл своими “ясачными людьми” селенгинских, иркутских, верхоленских бурят. Однако, признавая факт вассальной зависимости некоторых бурятских племен от монгольских ханов, следует помнить, что бурятская земля никогда не была владениями монгольских ханов, дело ограничивалось лишь сбором ясака.

Как видим, к отмеченным выше особенностям внутриполитической обстановки в Прибайкалье накануне прихода туда русских добавлялся внешнеполитический фактор. Довольно скоро, уже в середине XVII в., он стал оказывать существенное влияние на позиции бурятских племен в вопросах взаимоотношений с русскими.

Характерными для Прибайкалья были межродовые внутренние распри, межплеменные конфликты. Эти традиционные, издавна существующие взаимоотношения внутри туземного общества Прибайкалья использовали русские, подчинив их своим целям, возможностям, поставив эту систему взаимоотношений себе на службу. Продвижение русских отрядов на восток сопровождалось конкуренцией и корыстью местной сибирской администрации и отрядов служилых людей. Военно-политическая обстановка в Прибайкалье осложнялась грабежами и насилием казачьей вольницы, что вызывало ожесточенное сопротивление аборигенного населения.

Реакция коренных народностей на русское присутствие в Прибайкалье была неоднозначной. Тунгусы, бывшие кыштымами бурят, быстрее смирились с присутствием русских на их землях, надеясь на избавление от господства бурят и на защиту русских покровителей. Они давали “вожен” (проводников) в “братские земли”, от имени русских выступали сборщиками ясака в бурятских землях. Воинственные князцы бурят не желали мириться с новой для них участью — терять “породные земли” и контроль над племенами-кыштымами и рядовыми улусниками.

Колонизация Восточной Сибири, Прибайкалья в частности, проходила вначале как охват возможно большей территории, но малыми силами ввиду слабости казачьих отрядов, обладавших ограниченными средствами и возможностями для экономической интеграции, которыми располагал феодальный способ производства. Оттого и столбилась огромная территория, а экономически осваивались лишь небольшие пространства. Но несомненно и другое — с появлением русских в Сибири началась перестройка системы общественного разделения труда, рост экономического общения, проникновение товарно-денежных отношений. Все эти процессы, имевшие своих экономических агентов и социальных носителей, оказали огромное влияние на социальную структуру туземного общества, на его политическую организацию, изменили характер международных отношений в регионе.

Разрыв в формационном развитии Российского государства и туземных народностей Прибайкалья, военное превосходство русских служили основой для эксплуатации туземцев. Вначале русские ничего не меняли в жизни туземного общества, не трогали ни их религии, ни их хозяйственного уклада, умело и гибко использовали князцов, поставив их себе на службу. С приходом русских в Сибири стала формироваться новая система колониальных отношений.

Кажущиеся на первый взгляд незаселенными огромные территории Прибайкалья были освоены и обустроены местными народами. Но это мироустройство представляло иной тип, отличный от сложившегося в России. Изыскивая наиболее удобные в стратегическом отношении места для строительства укреплений, отряды служилых людей останавливали свой выбор на участках расселения и проживания местных народов, оказавшихся ключевыми в структуре хозяйственных и политических взаимоотношении местного населения. Эти территории были жизненно важными как для туземцев, так и для русских пришельцев. Существовавшие пути товарообмена, политической связанности и социальной организации местного общества были сосредоточены на этих территориях. И пришельцы, укрепившись на этих землях, получили возможность контролировать и предопределять, а зачастую и диктовать все проявления жизнедеятельности местного населения. Военный характер русской деятельности на вновь приобретенной территории отнюдь не всегда проявлялся в форме открытой агрессии. Чаще всего он носил характер демонстрации военной силы, чего было вполне достаточно. Не случайно правительственные указы, инструкции, наказы местной администрации предписывали не провоцировать нарушения лояльности со стороны местного населения, по возможности сохранять полюбовные отношения с явными конкурентами — монгольскими ханами и маньчжурским правительством Китая, — которые не хотели терять права взимать дань с сибирских народов. Ясак был первоначальной и главной формой экономической эксплуатации туземцев и одновременно свидетельством их независимости. В случае неповиновения оружие становилось тем необходимым средством, с помощью которого туземцы приводились в покорность, а крепостные сооружения оказывались напоминанием о зависимости, играя в этих условиях двоякую роль: с одной стороны, они были средством демонстрации потенциальной или реальной военной силы, с другой — выполняли функции обороны, защиты русского населения от возмущенных туземцев.

Анализ динамики антирусских выступлений бурятских князцов в период присоединения Прибайкалья к России показывает, что пик этих выступлений приходится на 20— 50-е годы XVII в. Данный период характеризуется быстрыми темпами роста числа различных крепостных сооружений и образованием русских поселений вокруг них. Это символизировало стабильность русского присутствия в регионе и не оставляло местным князцам иллюзий в сохранении традиционных отношений со своими кыштымами. Именно строительство острогов, играющих все большую роль в политической и хозяйственной жизни края, явилось главной причиной сопротивления бурятских князцов дальнейшему продвижению русских отрядов в глубь Восточной Сибири. Межострожная борьба, о чем не раз писалось в литературе начиная с XVIII в., на самом деле не отталкивала бурят от русских, а наоборот, как это ни парадоксально, способствовала их сближению. Зачастую согласие платить ясак буряты обусловливали обещанием постройки в их земле острога. В “своем” остроге они видели надежную защиту от вторичного сбора ясака другими острогами и казачьей вольницей. Следует также учитывать и постоянную угрозу бурятам со стороны их необъясаченных соплеменников, которые рассматривали их как изменников и при первом удобном случае совершали на эти земли опустошительные набеги.

В 50-х — начале 60-х годов XVII в. обстановка в Прибайкалье резко меняется в связи с активизацией западномонгольских и ойратских феодалов, которые стремились вернуть своих бывших ясачных. Если в 20— 40-х годах XVII в. случаи ухода бурятских племен в “монгольские земли” от притеснения русских воевод и “погромов” отрядов служилых были явлением частым, то в 50—60 -е годы XVII в. такие уходы резко сократились, так как в Монголии буряты подвергались безжалостной эксплуатации.

Неспособное собственными силами противостоять отрядам монгольских феодалов, туземное население вынуждено было обращаться за помощью в русские остроги. Отряды монгольских ханов нападали на ясачных Тункинского и Вольского острогов. Разорительные набеги монгольских ханов заставляли туземцев не только искать защиты за стенами острогов, но и объединяться с русскими служилыми для совместной защиты , как это было в 1691 г., когда балаганские ясачные пришли под Тункинский острог для защиты от нападений монголов. Одновременно идет процесс возвращения бурятских племен из Монголии в свои “породные земли”: в Балаганский, Тункинский, Удинский остроги.

Чтобы прекратить разорительные набеги монгольских ханов, необходимо было строить преграды на “монгольских дорогах”, т.е. сооружать остроги на путях проникновения монголов в Прибайкалье. Известны случаи обращения туземцев к русской администрации с просьбой о постройке острогов в их “землицах” для оберегания от монголов. “Запереть” “мунгальскую дорогу” настойчиво просили буряты в 1669 г. Они явились в Илимский острог и били челом на “мунгальских немирных иноземцев”, которые “приезжают к ним, ясачным брацким людям почасту и чинят им де обиды и утеснение большое и угрожают де воинским приходом, похваляются де повоевать и разгромить вконец”. Острог они просили поставить между Иркутом и Балаганском у устья р. Иды. И острог “в прошлом во 77 (1669) году по челобитью брацких людей на мунгольском перевозе Ангары реки на усть Иды речки для сбереженья от воровских мунгальских людей мы холопы твои, острог поставили”. Так был поставлен Идинский острог.

В 1671 г. Андрей Бурнашев, посланный для перестройки Иркутского острога, доносил, что ставил новый острог наскоро днем и ночью, потому что “шло на Иркутской и на Брацкой и на Верхоленской остроги семь тойшей с войском двадцатью тысяч и то войско было на Иркуцких степях и божиею милостью твоим государским счастьем, слыша острожную поставку, те мунгальские люди с Иркуцких степей отошли назад”.

К 90-м годам XVII в. в Прибайкалье существовала сеть крепостных сооружений, сложившаяся система их размещения характеризовалась локальностью русского присутствия, многочисленностью и расселенностью русских отрядов по обширной территории. Она оказалась возможной и эффективной формой колонизации потому, что во многом скопировала и повторила ранее сложившуюся на этой территории структуру расселения и жизнедеятельности местного населения, которое в свою очередь было малочисленно и расселено на этой территории. Крепостные сооружения были форпостами колонизации края, а также символами военного могущества России. Первоначально многие крепостные сооружения Прибайкалья выполняли военно-административную функцию, “Сибирские города XVII в. преследовали одну основную цель: они должны были служить военно-административными центрами для сбора ясака с туземцев и для дальнейшего захвата "немирных землиц"”, а также для защиты русского и местного населения. Братский острог “был построен прежде всего как военная крепость и в течение длительного времени преобладающей частью населения здесь были служилые люди”, он неоднократно подвергался нападению бурят, в 1635 г. был сожжен и вновь отстроен.

Для подчинения тунгусов был основан Киренский острог, однако его стены никогда не видели никаких сражений. Первоначально острог был центром огромной ясачной волости.

Из Нижнеудинского острога совершал походы на бурят и на енисейских киргизов Е.В. Тюменцев.

Для защиты Иркутска был построен Тункинский острог — “наиболее южное русское укрепление, “застенье и оборон” от неожиданных нападений на ангарские остроги”.

Чрезвычайно большое внимание уделялось выбору местоположения будущего крепостного сооружения. Учитывалась политическая обстановка, топографические условия, факторы, обеспечивающие его защищенность в военно-оборонительном отношении, а также нормальную жизнедеятельность в удобном месте, на пересечении сухопутных и водных торгово-транспортных путей, как Братский острог, пути из которого вели в Якутию, Забайкалье, Монголию, Китай; или Илимский и Усть-Кутский остроги, находящиеся на “Ленском волоке”, через который шли пути в бассейн р. Лены, а через Илимск шли торговые караваны из Монголии и Китая.

В Забайкалье и Якутск вели пути из Братского, Илимского, Иркутского острогов. Через Верхоленский острог шли караваны из Забайкалья в Илимск и Якутск.

Илимский острог, который вырос из зимовья, заложенного в 1631 г., благодаря своему географическому положению в 1649 г. стал центром Илимского воеводства. Острог контролировал один конец “Ленского волока”, другой конец контролировал Усть-Кутский острог, который был первой опорой на р. Лене, из него сразу началась разведка неизвестных земель во все стороны. Острог занимал узловое положение на стыке двух водных путей — Ангары и Лены.

Наличие пашенных земель сделало Братский, Илимский, Иркутский остроги центрами земледелия. Илимск кормил хлебом огромный край. Илимскими крестьянами был основан Илгинский острог, который являл собой укрепленное земледельческое поселение.

Местными аграрными центрами стали Верхроленский, Усть-Кутский, Киренский, Идинский, Чечуйский и Тункинский остроги. Наличие полезных ископаемых давало возможность развития промышленности. В землях Братского и Идинского острогов была обнаружена железная руда, что повлекло за собой развитие железоделательного и кузнечного производства. Добыча соли осуществлялась в землях Идинского, Иркутского, Усть-Кутского острогов. В окрестностях Удинского острога (современный Нижнеудинск) добывалась слюда.

Крепостные сооружения, находящиеся в районах, пригодных для развития земледелия или богатых пушниной, довольно быстро стали превращаться в экономически развитые центры края.